Фотоаппарат попал ко мне в руки в начале 80-х годов. До этого я всегда был художником, с самого детства. У меня была камера, с которой я всюду ходил и что-то снимал. Удовольствие доставлял сам процесс съемки, и было неважно, получилось что-то или нет. У меня валялись горы непроявленных пленок, а фотоаппараты все время ломались. Я пользовался самыми роскошными советскими «Зенитами» и всегда покупал самые дорогие профессиональные пленки. Но мало что из моих экспериментов по-настоящему удавалось. То, что «Зенит» является хорошим фотоаппаратом, — ужасный миф, и поклонниками этих камер становятся скорее от бедности.
Я подсчитал, что на все деньги, потраченные на пленки, я мог бы купить несколько профессиональных камер типа Canon или Nikon, и в какой-то момент раздарил все свои русские камеры друзьям (пусть они теперь мучаются) и приобрел старый разбитый Canon за 50 долларов с объективом за 20. Я сразу заметил, как резко возрос процент качественных фотографий. Технически все стало получаться просто прекрасно. Со временем мои требования выросли, и я стал покупать дорогие объективы, охотиться за ними целенаправленно. Даже тогда старые «Кэноны» эпохи 70–80-х годов были редкостью: их было мало, никто в комиссию не сдавал. Ими и сейчас многие пользуются. Эти аналоговые зеркальные камеры поколения FD были первыми, в которых появилась электроника на уровне электронного считывания, замеров, экспозиции и батареек. Объективы той поры до сих пор у меня живы и работают исправно.
Когда появились деньги, я перешел на Leica 2000-го года выпуска. Я понял, что она замечательная и очень мне подходит. Хоть это и дорогая марка, но она того стоит. Если с Canon может произойти сбой, то Leica работает безукоризненно. Фотографии, все без исключения, получаются отлично, технически любая идея реализуется просто великолепно. У всех фотоаппаратов существуют свои маленькие недостатки, но у «Лейки» я до сих пор ничего подобного не заметил.
Цифра меня не интересует вообще. Просто что-то запечатлеть? Мне это вовсе не интересно. Для этого есть миллионы людей с цифровыми камерами. Я занимаюсь художественной фотографией, работаю с пластикой самого изображения. Молекулы серебра кажутся мне более надежным носителем, чем какие-то цифровые пиксели. Кроме того, меня интересует хорошее качество и пластика черно-белой фотографии. Цифровой фотоаппарат мне попросту не нужен, потому что я снимаю на черно-белую пленку: было бы нецелесообразно снимать на цифру и переводить цветное изображение в ч/б, которое мне нужно. Предпочитаю пленку марки Ilford: Delta 100, Delta 400, SFX и 3200. В цифровых камерах столько функций, что у меня никогда бы не дошли руки до их изучения. Я пользуюсь только двумя функциями: выдержкой и диафрагмой. Мне больше ничего не нужно, кроме хорошей оптики, классного объектива.
Пикториальной фотографией я увлекся, когда прочитал в начале 90-х годов в журнале «Наше наследие» статью на эту тему под названием «Русские “аллюзионисты”». Она была посвящена фотографам, которые занимались художественной фотографией, приближенной к живописи или графике, рисункам и гравюрам. Они старались уйти как можно дальше от банального и дотошного фотографического копирования, поэтому пользовались моноклями, то есть объективами с одной линзой, которые дают нерезкое размытое изображение.
Все эти графические техники с точки зрения, например, научной, документальной или журналистской фотографии абсолютно бессмысленны. Этими техниками пользовались только художники. Фотографы зарабатывали деньги на другом: они печатали фото на документы, работая в фотоателье. Задача фотографов заключалась в том, чтобы как можно быстрее проявить снимки и напечатать как можно больше. С пикториальной фотографией совсем другая история: можно потратить неделю на изготовление одного изображения. Это сложнейший фотопроцесс — именно в отношении печати.
[BANNER 4448]
Самая сложная из пикториальных техник, даже не с точки зрения химии, а вследствие затрачиваемого на печать времени, — это гуммипечать. Описание данного метода встречается в фотографических справочниках начала 20-го века. В то время эта техника была безумно популярна. Ею увлекались в 10–20-е годы, но уже в 30-е использовать перестали, тогда за это можно было получить клеймо импрессиониста и отправиться на строительство Беломорканала. А до этого даже существовали маленькие компании, которые выпускали специальную бумагу, краски и все необходимое для гуммипечати. В Америке, например, и сейчас продаются специальные наборы для гуммипечати. У нас же есть фирмы, которые торгуют химией, и все необходимое можно купить у них по отдельности.
Работа печатается не на фотобумаге, а на хорошей акварельной бумаге, которая, конечно, дороже стоит. В качестве пигментов используются настоящие красочные пигменты. Делается эмульсия, куда входит такое вещество, как гуммиарабик, — это клей, которым разводят акварельную краску. Он также используется на почте: им покрыты марки с обратной стороны. В сочетании с некоторыми химическими веществами под действием солнца гуммиарабик перестает растворяться в воде. Если лист бумаги, покрытый этой эмульсией, положить под негатив и выставить на солнце, то свет попадет в те места, где негатив светлый, то есть туда, где должны быть тени. В тенях, соответственно, краски содержится больше, чем в полутонах и светах.
Процесс протекает следующим образом. Лист акварельной бумаги наклеивается на подрамник, как картина. Затем лист проклеивается раствором желатина, точно так же, как под живопись. Когда все это высохнет, наносится эмульсия, лист заново сушится. После вторичного высыхания листа эмульсия становится светочувствительной, и можно, положив сверху негатив, выставлять лист на дневной свет. Краска зафиксируется там, где нужно.
Требуется, однако, определенный опыт, чтобы понимать, сколько времени займет процесс засвечивания, ведь чувствительность очень низкая. Не так, как с бром-серебряной или цветной фотографией. То есть печатать нужно не несколько секунд, а несколько часов. Если же требуется большое изображение, а печать идет с маленького негатива при помощи слайд-проектора, то просто настраиваешь все, включаешь и идешь гулять куда-нибудь часа на два. Приходишь — смотришь, достаточно ли проявилось изображение. При слабом свете становится заметно, что на эмульсии появляется изображение в тех местах, куда попал свет.
Изображение появилось. Обладая достаточным опытом, можно заранее определить, насколько оно проявится. Потом этот планшет, предварительно освобожденный от негатива, просто помещается в кювету с водой. Там эта картинка плавает, но не на поверхности, а именно под водой. И когда эмульсия немного размокнет и разбухнет, то начнет выпускать лишнюю краску, которая не подверглась засветке. Через полчаса можно приподнять и посмотреть, насколько быстро идет проявка. Если через 20 минут какое-то легкое изображение появилось — экспозиция и промывка были правильными, можно продолжать промывать. Промывка в данном случае — то же самое, что и проявка. Все зависит от того, как эту работу промыть, то есть, собственно, проявить. Можно проявить так, что все изображение смоется. Если, например, краска плохо сходит с листа бумаги, можно поливать лист водой, нежной такой струйкой. Чтобы ускорить процесс, воду нужно чуть-чуть подогреть. А можно ничего не подогревать, а уйти гулять часов на пять, потом прийти — и все будет идеально. Но в этом есть определенный риск, можно ошибиться в расчетах, поэтому, если уверенности нет, лучше никуда не уходить и делать все нежно и спокойно.
Дело в том, что полученное изображение не является окончательным: гуммипигментная печать, или гуммибихроматная (как эта техника правильно, по-научному, называется), производится в несколько этапов. Гуммиарабик, пигмент и бихромат — вещества, которые составляют эмульсию — применяются последовательно: отдельно печатаются тени, полутона и света. Это три составляющие части фотографии. Нужно как минимум три раза напечатать одну и ту же картинку, при этом чуть-чуть менять рецепт эмульсии, варьировать количество клея, бихромата и пигмента. Если хочешь получить полутоновое изображение, нужно брать не очень много пигмента и поровну бихромата и гуммиарабика. Если хочешь тень (получится, правда, крупнозернистое изображение) — нужно положить больше клея, меньше бихромата и очень много пигмента, чтобы эмульсия была темной при высыхании. А в светах, соответственно, берется больше бихромата, меньше клея и совсем чуть-чуть пигмента: чтобы напечатать света пигментом, его нужно совсем мало. В качестве пигмента, помимо акварельной краски, используется также порошок графита, который дает прекрасное черное изображение, очень мягкое и красивое, серо-черный цвет, который немножко поблескивает. А еще можно использовать сажу: берешь стекло, ставишь свечку снизу, и когда оно закоптится, полученную сажу снимаешь шпателем и разводишь в эмульсии вместе с гуммиарабиком, бихроматом и водой. Сажи нужно ровно столько, чтобы придать тон. Если ее будет мало, то изображение получится слишком светлым. Пигмента не стоит жалеть. Но для простоты все же лучше брать акварельную краску в тюбиках.
Для гуммиарабика годятся не все негативы. Подходят лишь мягкие, то есть не очень плотные, хорошо проработанные в тенях, полутонах и светах — это необходимое условие. Жесткие или контрастные негативы не годятся, потому что экспозиция увеличится в 6–10 раз, вместо часа придется светить часов 12 или сутки, но так и не добиться успеха. Ибо процесс этот малочувствительный, времени на экспозицию уходит много. В яркую солнечную погоду хорошо печатать в тени: положить лист над открытым небом, но так, чтобы на него не попадали прямые лучи солнца.
Вся суть метода комбинационной гуммипечати заключается в раздельном печатании теней, полутонов и светов. То есть на один и тот же лист нужно снова и снова наносить эмульсию и печатать еще раз, варьируя в зависимости от того, чего хочешь добиться — контрастного изображения или, наоборот, более мягкого. Работа меняется на глазах. С каждым разом она проявляется все больше. Можно допечатать одни тени, сделав их совсем глубокими и темными, или, наоборот, три раза применить один и тот же полутоновой рецепт. Все зависит исключительно от вкуса автора. Подробных инструкций никто никогда не дает, всего добиваешься опытным путем. Здесь достаточно свободы выбора, чтобы почувствовать себя художником, творцом. В тот момент, когда смываешь работу, можно смыть то, что не нравится. Или, например, напечатать только одно небо: взять и покрыть эмульсией лишь часть изображения и напечатать только то, что хочешь. В качестве эксперимента можно взять разные цвета. В итоге изображение получается по сути монохромным, но слегка подцвеченным. У снимка появляется живописность, что совершенно не похоже на цветную фотографию. Да и не должно быть похоже.
Способ, очень близкий к гуммиарабиковому, — клеевой. Вся разница в том, что вместо гуммиарабика используется столярный клей. Кроме того, для клеевого способа лучше использовать бихромат калия, в то время как для гуммипечати используется бихромат либо калия, либо аммония. Бихромат калия — немного более активное вещество. Если бихромат аммония ядовит, то бихромат калия слишком ядовит. Им можно отравиться, поэтому работать нужно в перчатках и руки в эмульсию не опускать.
Все эти вещества называются коллоидами: желатин, гуммиарабик, столярный клей, рыбий клей и др. Клеевой способ хорош тем, что изображение в полную силу получается за один раз. Если гуммиарабик похож на акварель, то клеевой — больше на гравюру, так как получается более жесткое изображение. В этом есть своя красота и своя прелесть. Другое дело, что здесь сложнее с ходу угадать правильную экспозицию. Если изображение не получилось, то работа испорчена: если в гуммипечати ее можно при последующих шагах исправить, то в клеевом это не всегда удается. Я же изобрел собственный способ — гуммиклеевой: первый слой я печатаю клеевым, а второй — гуммиарабиковым способом.
Самый точный справочник по этой теме — пожалуй, Die Kopierverfahren von Prof. Dr. E. Stenger, Berlin, 1926. Вся остальная литература — как правило, переводы этого источника.
