Фотографии душевнобольных: что это?

Фотографии душевнобольных (mentally ill) были не только документальными изображениями случаев историй болезни, но и являлись важным терапевтическим инструментом. В пространстве научного текста или совершенно самостоятельно эти изображения использовались как наглядные пособия, как методы обучения, также с их помощью производились различные исследования. Во второй половине XIX века в медицине ведущую роль играла так называемая визуальная парадигма: запись очевидных внешних симптомов определенной болезни или нарушений. И в этом случае фотография в качестве достоверного и быстрого способа запечатления оказалась весьма кстати. Первые примеры использования фотографии для подобных целей были зафиксированы уже в 1840-х годах в Англии и Франции.

Психиатрия, на тот момент активно интересовавшаяся возможностями физиогномики как диагностического инструмента, часто обращалась к фотографии. Еще до изобретения фотографии изображению невидимого посредством видимого, психического через физическое посвящен выпущенный в 1668 году труд придворного художника Людовика XIV Шарля Лебрена «О выражении страстей».

Художественно-педагогическое назначение этого исследования сводилось к чрезвычайно убедительным свидетельствам о том, как внутренние состояния человека отражаются на его лице. Позднее, в 1772 году, искусство чтения характера по чертам лица описал в своей работе швейцарский теолог Иоган Лаватер «Эссе о физиогномике».

Изображениями душевнобольных в практических и исследовательских целях пользовались врачи Ж.-Э. Эскироль, заказавший целую серию таких портретов известному художнику Теодору Жерико, и Александр Моррисон в Англии. В своей повседневной работе по составлению типологии мимики душевнобольных английский врач Хью Даймонд был в числе первых, кто активно применял фотографию. Она помогала ему визуально фиксировать свои научные опыты.

Внешне это обычные портреты, сделанные по принципу стандартной съемки в студии, часто с нейтральным фоном. Впоследствии эти портреты были показаны на выставке в Фотографическом обществе в Лондоне и опубликованы в сочинении «Физиогномия душевного нездоровья Джона Коннолли». Примеру Даймонда следовали и другие его британские коллеги, например Т. Н. Брандфилд.

В 1862 году врач, ученый, специалист в области электрофизиологии, основатель электротерапии и член Медицинского общества в Париже Дюшан де Булонь опубликовал работу под названием «Механизм физиогномии человека, или Анализ электрофизиологии выражения страстей, применяемый на практике в пластических искусствах». Свою научную гипотезу врач иллюстрировал фотографиями, которые создавал с 1852 по 1856 годы при помощи ассистента Адриана Турнашона, младшего брата известного фотографа Надара. Суть гипотезы сводилось к следующему: основные человеческие состояния — радость, страх, удивление и разочарование, ужас — отражаются на лице благодаря импульсам, вызванным определенными мускулами, постоянно стимулируя которые, можно выработать атлас эмоций.

В качестве инструмента для стимуляции мускулов де Булонь использовал локальные удары электрического разряда, подаваемые из генератора, о чем наглядно свидетельствуют его фотографии. Вот его собственное мнение: «Фотография, столь же правдивая, как зеркало, может иллюстрировать мои электрофизиологические эксперименты и помочь составить справедливые выводы, который я сделал благодаря им».

Однако Дюшан де Булонь, судя по всему, видел в фотографии не только подходящий способ передачи информации, но и художественное средство. Этот синтез он описал так: «В фотографии, как в живописи и скульптуре, вы можете передать хорошо только то, что вы хорошо понимаете. Искусство не зависит исключительно от технического мастерства. Для моего исследования было необходимо знать, как сделать каждую выразительную линию рельефной искусной игрой света. Это мастерство недоступно большинству опытных фотографов, они не понимают физиологических фактов, которые я попытался продемонстрировать». Позднее фотографии де Булоня пригодились Чарльзу Дарвину в качестве иллюстраций для его работы «Выражение эмоций у людей и животных» (1872).

Во Франции в Средние века была развита деятельность по созданию и распространению небольших листов (близких по размеру к современным постерам), получивших название La Loterie. Вся композиция представляла собой шесть или восемь небольших дагеротипных портретов душевнобольных. Подобные «лотереи» предназначались для развешивания в магазинах и лавках по всей стране для сбора денег на содержание психиатрических лечебниц. В верхней части каждого листа обычно было помещено название Galerie Historique, недвусмысленно намекавшее на тип изданий, где описывались биографии монархов и выдающихся людей.

«Фотографическая иконография Сальпетриера» — центра европейской невропсихиатрической мысли — появилась в 1876 году благодаря врачу Дезире Бурневиллю и была целиком посвящена исследованию женской истерии. Впоследствии это предприятие было продолжено по указанию главного врача Сальпетриера, основоположника клинической неврологии Жана-Мартена Шарко. Видя в фотографии одновременно источник объективной правды и диагностический инструмент, Шарко в 1878 году открывает в больнице фотографическую студию.

Исследование истерии он основывал на наблюдении и классификации физических признаков заболевания, и в этом случае «Фотографическая иконография Сальпетриера» должна была визуально проиллюстрировать настоящий подход. Так на страницах «Иконографии» постепенно возникает клиническая картина заболевания, представленная последовательными фазами: от неподвижных состояний до припадков. Фотографии истерии выполняли как бы двойственную функцию: с одной стороны, были средством диагностики и наблюдения, а с другой — клиническим свидетельством. Многие изображения напоминали «живые картинки» — драматические представления, распространенные в театральной практике. Это только лишний раз усиливало выразительность образов.

Впрочем «Фотографическая иконография Сальпетриера» оказалась полезной не только медикам, но и художникам. Различные проявления подсознания и эмоциональные пограничные состояния привлекали и вдохновляли сюрреалистов. Так, в 1933 году в их «подопечном» журнале «Минотавр» появился фотоколлаж Сальвадора Дали под названием «Феномен экстаза», на который его явно вдохновили опыты Шарко и фотографии Бурневилля.

В середине 1960-х по Америке прокатилась волна движения антипсихиатрии, которая достигла апогея в 1975 году, когда из психбольниц Америки были выпущены на свободу более половины пациентов. Собственно, в 1960-е годы медицинский характер психиатрии ставился под сомнение, а вакантное место было поделено между социологией и юриспруденцией. В этом контексте психическое заболевание воспринималось не иначе как социальный феномен, лечение которого было возможно исключительно при помощи стирания уникальных личностных качеств, а процесс поиска/сохранения своей индивидуальности мог представляться социальной патологией. В 1961 году М. Фуко издает свой грандиозный труд «История безумия в классическую эпоху», годом позже выходит литературный роман К. Кизи «Пролетая над гнездом кукушки», а еще спустя 13 лет, в 1975-м, на экраны выходит легендарный одноименный фильм М. Формана.

Если в XIX веке больной был всего лишь живым «пособием» для экспериментов и бесславным двигателем науки, то во второй половине ХХ столетия интерес к индивидуальности и одновременно социальному окружению вырвался на первый план. Над этим примерно в одно и то же время работали фотографы Дайана Арбус (между 1969 и 1971 годами) и Мэри Эллен Марк (1976, Oregon State Mental Hospital). Результаты оказались невероятно похожими: больные в «своем» пространстве-лечебнице, занятые в праздничном шествии, приемом ванны, за едой, погруженные в себя или смотрящие прямо в объектив. Главное, за всем этим чувствовалась мощная эмоциональная составляющая, не нуждающаяся в сопроводительных пояснениях.

Мэри Эллен Марк так определила задачи своего проекта, получившего название «Отделение 81» (Ward 81) — охраняемое больничное отделение, где фотограф жила и снимала в течение 36 дней: «Я хотела поймать различные аспекты и грани этих личностей. Я не хотела знать их истории. Я не хотела, чтобы меня заставляли давать людям ярлыки, говоря: „Ага! Это шизофреник”. Это был мой личный проект, и я хотела только делать фотографии, в которые я верю без причин, или теорий, или расшифровки наподобие рассказа. Я хочу показать их личностями, то есть показать именно то, что привлекло меня к ним».